Сейчас семь часов утра, и он уже сидит в электричке; через тридцать минут он сойдет: и ровно в восемь часов будет в лесу. Хоть и не принято ходить в лес в одиночку, но Петрович привык. У него давно выверен маршрут: в восемь вошел в лес, к шести вечера он должен выйти к следующей остановке электрички; в шесть сорок должен быть в городе. А ровно в семь — дома.
Но на этот раз Петрович не явился домой ни в семь, ни в восемь, ни в десять.
И что же произошло? Петрович, как всегда, не спеша, шагал по знакомому маршруту, внимательно вглядываясь в каждый бугорок на земле: в кучку приподнятых сосновых иголочек, приподнятый мох, проверяя, нет ли там груздочка или рыжика. Иногда, поднимая голову, он осматривался, проверяя, не сбился ли с маршрута.
И вдруг заметил — влево, меж мелкого ельничка что-то поблескивает. До этого он никогда подобного не замечал. «Может машина, — подумал Петрович, — но дороги там нет, и машины быть не может… Так что же там блестит? »
Любопытство взяло верх, и он свернул влево, в сторону мелкого ельничка, продолжал смотреть под ноги, не попадется ли грибочек. Подойдя почти вплотную к ельничку, он поднял голову и от неожиданности одеревенел, дрожь страха пробежала по его телу…
На небольшой полянке стояла на трех ножках огромная, в диаметре метров пятнадцать, овальной формы тарелка, по диаметру которой, с нижней стороны, виднелось с десяток круглых оконцев — иллюминаторов. «НЛО!» -мелькнуло в голове у Петровича. — Вот и я воочию увидел НЛО, а то читаешь про них в газетах, всякими слухами довольствуешься, а тут вот он, не где-то летит, а рядом стоит. И немного успокоившись, Петрович заметил невдалеке от НЛО, на траве сидели три инопланетянина, внешне похожи на людей, но только небольшого роста, как лилипуты. «Что же делать? Или потихоньку уйти, или подойти к ним и попытаться поговорить? А то приду домой и скажу, что я видел НЛО и инопланетян, а дальше и сказать нечего.» «Что, здорово перетрусил? — спросят соседи». И Петрович решает: «Эх, была, не была! Где наша не пропадала!» Хотя страх еще не прошел, но Петрович старался держаться спокойным, делая вид уверенного человека. Он, не спеша, вышел на полянку и направился к инопланетянам. Они, заметив его, встали. Как и представил первоначально их Петрович, они были действительно небольшого роста, немногим больше метра. Но кто знает, что у них в голове! И Петрович мельком взглянул в свою корзинку — нож лежал удобно; если нападут, то достаточно секунды, чтобы его схватить для обороны. Петрович поздоровался, стараясь четче произнести слово «Здравствуйте».
— Я вот тут поблизости грибы собирал, — робко начал он, смотрю вы сидите… Может что случилось? Может я могу чем-то помочь?
— У нас все в порядке, — ответил один из инопланетян в дымчатом комбинезоне. Мы просто сидим и любуемся природой. Это же такая редкость в нашей Галактике!
Всего две планеты, на которых имеется такое обилие и разнообразие растительности. Петрович, увидев миролюбивые лица инопланетян, успокоился и решился удовлетворить свое любопытство.
— Я могу задать Вам вопрос, — сказал он и, не дожидаясь их ответа, начал: Вот вы летаете над нашей Землей, а посадки свои делаете где-то в глухих местах, в стороне от людей, от дорог, вот как сейчас. Ведь здесь, кроме грибников, никто никогда не бывает… А разве было бы плохо; если бы вы подлетели к городу и сели в его центре на площадь! У нас на каждой площади есть трибуна. Вам организовали бы микрофон, и вы рассказали бы: кто вы, откуда, зачем летаете к нам. Я уверен — послушать вас пришли бы тысячи людей. Ведь это было бы, как любят сейчас выражаться такое «шоу»!
— В организации таких встреч мы не видим пользы. Но если уж тебе так интересно, я могу объяснить, — ответил тот же инопланетянин. Па вашу планету мы летаем не один десяток лет. Мы привозим сюда: историков, журналистов. Фото и телекорреспондентов, и просто туристов, которые своими глазами хотят увидеть людей с очень низкой культурой. Вы создаете фильмы, представляя, как жили дикие племена, а наши туристы, прилетая к Вам, видят это в натуре. У Вас рынок, а это насилие над народом. Это высшая форма рабовладельческого строя, а Вам его преподносят, как экономическую целесообразность. Рынок нужен только капиталисту. А ваши телерекламы созданы для того, чтобы зомбировать людей. И что удивительно, ваш передовой отряд — журналисты хотя и не все расхваливают и пропагандируют все это. В том числе и культуру, которая привела народ к таким серьезным заболеваниям, как сифилис, СПИД, туберкулез. А теперь у Вас возникли проблемы — как эти болезни лечить. У Вас придумано столько законов что даже юристы в них путаются. Да и вообще, ваш общий разум направлен на то, как скорей уничтожить самих себя. Нас это удивляет. Вот вы летающими лайнерами гордитесь, не задумываясь совсем о том, что, пролетев каких-то пять-шесть тысяч километров, они сжигают в своих двигателях до тридцати тонн керосина, оставляя после себя шлейф отравляющего газа длиной эти же пять-шесть тысяч километров, который рано или поздно попадет в ваш организм. А гордость ваших ученых — атомные электростанции! Кому от них польза? Их энергия тратится на работу военных заводов, которые выпускают: пушки, танки, ракеты, цель которых, как можно больше уничтожить людей и в разных точках планеты… А ваш сплошной поток машин, который запрудил все улицы городов! — Только один миллион машин за день, при самом грубом подсчете, образует пятьдесят миллионов кубометров токсичных газов. Это ежедневный подарок вашему организму от вашей цивилизации… Мы же, после вашего самоуничтожения, дадим планете отдохнуть от такой цивилизации лет пятьдесят. После чего разберем все ненужные заводы, в том числе и военные, оставив два — три по всей планете, которые можно перепрофилировать для сельского хозяйства. По подсчетам наших ученых, собранного металла, без дополнительной добычи, нам хватит на две тысячи лет… Инопланетянин помолчал немного, затем поговорил со свои ми о чем-то и, повернувшись к Петровичу, предложил:
— Если у тебя есть желание посмотреть, как хозяйничают, действительно, цивилизованные люди, полетим с нами. А через месяц мы доставим тебя на это самое место.
— А какая гарантия, что вы вернете меня назад?
— Разве можно так оскорблять! — возмутился другой инопланетянин. — Обманывать и врать могут только люди вашей планеты… У нас эМэМэМ не возможен, — добавил он.
Судя по интонации, с какой была высказана обида. Петрович понял — этим инопланетянам можно верить. И он, долго не раздумывая, твердо сказал:
— Я согласен. Лететь, так лететь!
И через несколько минут Петрович уже осматривал внутренности тарелки. Сидения, как ему показалось, были сделаны из стеклопластика и очень удобные. В центре тарелки, видимо, находится двигатель, который закрыт тоже стеклопластиком, но с матовой поверхностью. Недалеко от входного люка видна двухметровая панель, вдоль которой и сели три инопланетянина.
Петрович, еще какое-то время; рассматривал внутренности тарелки, а потом спросил:
— Когда мы полетим?
— А мы уже давно летим, — ответил инопланетянин в дымчатом комбинезоне.
— Посмотри в иллюминатор на свою планету, она еще видна. Петрович глянул и не мог поверить в увиденное им: неужели это его Земля, такая маленькая — даже меньше тарелки НЛО, что стояла на полянке и в которой он сейчас летит. «Ну и дела, — подумал про себя Петрович. И вдруг вздрогнул, вспомнив, что у него в кармане денег только на один билет на обратную электричку. «На что же я буду жить целый месяц?» Но, немного подумав, успокоился. «Руки, ноги целы, работы не боюсь, где-нибудь наймусь и подработаю… Да и деньги у них, наверное, не такие…»
Посадку на неизвестную планету Петрович мог и не услышать, но не заметить было нельзя. Сколько позволял видеть иллюминатор, была видна ковровая зелень, на которой росли вперемешку декоративные и плодовые деревья, даже видневшийся рядом дом был зеленый. «Тут как в раю», — подумал Петрович.
Открылся люк и, как-то вывернувшись, образовал ступени.
— Приехали, сходим, — сказал все тот же инопланетянин и спустился первым. Петрович спустился за ним.
— Пойдемте, — сказал инопланетянин и направился к дому, который Петрович уже видел в иллюминатор.
Навстречу вышла женщина на вид лет пятидесяти, так показалось Петровичу. Она окинула его взглядом и как бы сама себе сказала: «Землянин». И обратилась к инопланетянину:
— Я вас слушаю.
— Турист на месяц, — ответил он, а потом, повернувшись к Петровичу, дополнил: — Через месяц жду Вас на этом самом месте. До свидания. И пошел к НЛО.
— Зовут меня Петровна, — добродушно сказала женщина.
Я ответственная за гостиницу. Пойдемте, я покажу вашу комнату.
— Какое совпадение, — произнес Петрович. — И меня величают Петровичем. — Это естественно. Мы с вами по предкам один народ, только живем на разных планетах. Несколько тысяч лет назад, когда еще не было летательных аппаратов, а были примитивные ракеты, на которых наши далекие предки делали неоднократные попытки расселится на зеленой планете, где теперь живете вы. Но, не имея в наличии необходимой техники для обработки земли, не всем удалось выжить. Многие одичали и, смешавшись с обезьянами, превратились в один из их видов. А выжили, видимо, те, у которых в борьбе за выживание сформировались звериные качества. Видимо, поэтому на вашей планете и идут сплошные войны. Такова ваша история.
И Петровна, прекратив рассказ на эту тему вдруг спросила:
— Петрович, запах каких цветов Вы предпочитаете?
— А почему это вас интересует, — поинтересовался Петрович.
— Видите, на вашей кровати нет подушки. Я сейчас иду за ней. У нас в процессе изготовления подушек в них вводят запахи цветов. Только этим и вызван мой вопрос.
«Ведь не зря гласит пословица, — подумал Петрович, «На вкус и цвет товарищей нет»». У него тоже есть любимый запах — запах пахучего жасмина, о чем он и поведал Петровне. Пока Петровна ходила за подушкой, он с любопытством рассматривал кровать. Она была сделана из бамбука, и в ней полностью отсутствовал холодный металл, который надо красить, а также не было и дерева, которое тоже надо покрывать лаком. А позже Петрович узнал, что матрасы набиты специальной травой, выведенной селекционерами, которая растет вверх, как вьюн спирально. В процессе сушки ее обрабатывают специальным составом, который поддерживает ее специальные качества и не дает крошиться. Внешне она напоминает длинную древесную стружку, но значительно легче. Вот этими метровыми спиралями и заполняют в два- три слоя матрасы, которые сохраняют свои пружинистые качества более десятка лет. Такими же спиралями, только значительно меньшего диаметра, набивают и подушки, а пустоты заполняют экологически чистыми ароматизаторами. На такой подушке отдыхаешь, как в цветнике. Из принесенной Петровной подушки исходил нежный запах жасмина. Петрович поблагодарил Петровну за внимание, а потом нерешительно спросил.
— Нельзя ли где-то здесь устроиться на временную работу? У меня так сложилось, что сейчас мне нечем оплатить за гостиницу, а мне еще надо месяц чем-то питаться.
Понятно, — ответила Петровна, — но ваше беспокойство напрасно. — У нас денег не существует. Все продукты в потребительских отделах, или по-вашему магазинах, бесплатны. У нас все работают, и значит, каждый имеет право есть что хочет и сколько хочет. А наши дети учатся и живут в школе. В свободное время занимаются в интересующих их кружках и, конечно, спортом. Но таких видов спорта, где присутствует насилие, как: бокс, каратэ, борьба, фехтование у нас нет. В высших учебных заведениях учатся только одаренные дети, при поступлении в которые учитываются и их кружки по интересам. Большинство трудоспособного населения занято у нас в сельском хозяйстве. У нас нет, как у Вас тысячи продавцов, кассиров, бухгалтеров, которые ничего не производят, а потребляют. Поэтому у нас изобилие. Но особым уважением пользуются занятые в машиностроении, выпускающие сельхоз-оборудование, общественный транспорт и все, что нужно для быта… Военных заводов у нас нет, нет и воздушного транспорта. Хотя имеются летающие тарелки, но они используются только для доставки больных в главные лечебные клиники, которых на нашей планете аж две. Они полностью обеспечивают всех больных. Да и болеют в основном люди пожилого возраста, которым по сто пятьдесят — сто шестьдесят лет.
— Так сколько тогда Вам лет? — поинтересовался Петрович. Я еще молода! Мне всего сто десять, — ответила Петровна.
И только сейчас Петрович окончательно разглядел Петровну: на ее лице не было морщин, и даже был заметен румянец, и выглядела она намного моложе, чем ему показалось в первый раз.
Я вижу, вас это удивило, — сказала Петровна. — У нас нет, как у вас, личного транспорта, и вообще транспорта, который бы работал от сжигания топлива, нет на дорогах и асфальта, который не дает дышать земле. Мы очень следим за экологией планеты. У нас экологически чистые продукты. В них нет искусственных минеральных добавок.
— Значит, ваше правительство хорошо работает, — сделал вывод Петрович.
— У нас нет правительства, — ответила Петровна. — У нас нет послов, нет министров иностранных дел, нет министров и внутренних дел и вообще у нас нет милиции, а есть совет старейших. Он и решает все вопросы.
— Так кто же тогда у Вас борется с преступниками? — поинтересовался Петрович.
— А у нас их нет, — ответила Петровна. — Заходи в магазин и бери что надо, сколько надо. У нас лишнее никому не нужно.
— Но если кто-то решит- жить вольготно, тем более вина бесплатны, словом вести праздную жизнь? — допытывался Петрович.
— Такие люди очень и очень редко появляются, может один или два в несколько лет, но не найдя подобной себе среды они не выдерживают одиночества и исправляются.
— А что это за блестящие пластины, врезанные в косяки окон? — интересовался Петрович.
— Это световые аккумуляторы. В течение дня они аккумулируют свет, а в темное время отдают свет осветительным приборам холодного свечения.
— А пол по — чему у вас теплый? — не унимался Петрович. Петровне нравилось его любопытство, и она с удовольствием отвечала:
— Перед строительством дома бурят скважины на десять-пятнадцать метров, через которые поступает термальное тепло. В холодное время его пропускают через множители тепла, доводя до нужной температуры.
От такой информации у Петровича увеличивалось любопытство?
— А вот скажите. Петровна, я работник почты, а как у вас работает почта?
— У нас почты нет.
— А если мне нужно послать письмо приятелю?
— Петровна подвела его к небольшому столику;
— Вот видите, это видеотелефон, а это его экран, вмонтированный в стенку. Набирайте код своего приятеля, и вам не понадобится письмо.
— А если я захотел послать коробку дорогих конфет своей знакомой?
— Во-первых, коробкой конфет вы ее не восхитите — она может зайти в ближайший магазин и взять точно таких же, хоть десяток коробок, и тоже бесплатно. А во-вторых, у нас нет дорогих конфет. У нас есть хорошие конфеты, а плохие не выпускают — их все равно никто брать не будет. Это только у вас есть дешевые конфеты для бедных. Вы слишком впечатлительны, — заметила Петровна. — Я предлагаю вам сегодня отдохнуть, а то дальнейшая информация у вас не будет усваиваться. А сейчас вам нужно пообедать. Но должна вас предупредить: мы вегетарианцы и употребляем только растительные продукты, а мясные блюда могут выполняться только по предварительному заказу.
— А я тоже отношу себя к травоядным, — шуткой ответил Петрович.
Побывав в столовой, он обратил внимание: все кастрюли, чашки, кружки, тарелки и даже ложки сделаны из стекла. Стекло огнеупорное, а по крепости превосходит металл. А как выполнено! Петрович, глядя на тарелку, восхищался ее красивой Формой, по кромке которой изображен рельефный орнамент и так искусно тонирован, что такое изящество не всегда встретишь даже среди нашего хрусталя.
На другой день, в первую очередь, Петрович решил побывать в магазине. Ему не верилось, как это так, бери хоть что и все бесплатно. Подойдя к магазину, он обратил внимание, что на двери магазина не только нет петель для висячего замка, но нет и внутреннего. «Наверно установлен электронный сторож», — подумал Петрович. Как-то странно. Из магазина никто не выходит, но и в магазин никто не заходит! Может еще закрыт? И нигде не написаны часы работы… И Петрович вспомнил: «Петровна говорила, что магазины работают день и ночь. И если пришел ночью — па двери кнопка, нажмешь, и в магазине загорится свет…» Кнопка на двери действительно есть. Но сейчас день, значит нажимать не надо. И Петрович решился войти в магазин. Его продолжало удивлять широкое использование стекла и то разнообразие его расцветки. Все полки и стеллажи, на которых размещались продукты, изготовлены из стекла. А такие продукты: как сахар, всевозможные крупы, лапша и прочее расфасованы в больших и маленьких стеклянных тарочках. Овощи: как свекла, морковь, картофель были тщательно помыты и находились в больших стеклянных емкостях. Об обилии фруктов, соков можно даже не говорить. Единственно скромно выглядел мясной отдел: два вида копченой колбасы, два вида копченой рыбы и сало, порезанное брусками, но тоже в стеклянной упаковке.
Все внимательно осмотрев, Петрович вдруг подумал «Сейчас войдет кто-нибудь и скажет: «Чего ты тут шаришься?» И, не решившись взять понравившееся ему яблоко, Петрович поспешил выйти. Хотя и знал, что все можно брать. Не было и дня, чтобы он чему-нибудь не удивлялся. Он узнал, что ни в одной квартире нет стиральной машины, их даже не выпускают. А на каждой остановке автобуса есть навесы с множеством крючков, на которые хозяйки в специальных пакетах оставляют белье для стирки. На пакетах нанесены опознавательные цифры, как на наших телефонах. Каждое утро проезжает спецмашина, снимает их и увозит на стиральную фабрику, где их стирают, гладят, а утром развозят и вешают на те же крючки.
За весь месяц Петрович не встретил ни одного курящего. Но его еще больше удивило — он не встречал ни одного с усами или с бородой, и, вообще, не бритого. Видимо им тоже известны исследования нашего врача, в которых говорится, что во время приема пищи, особенно, рыбы и мяса, на усах и бороде остается много пищевых крошек, которые быстро разлагаются, образуя скопище микробов, которые при воздействии тепла изо рта и носа, даже в пятнадцатиградусный мороз чувствуют себя прекрасно. И человек, периодически поглаживая усы и бороду, заселяет ими и руки. Согласно логике, руки подавать такому человеку опасно, а целоваться тем более. А что можно сказать о прекрасной половине, о женщинах. У них не в моде демонстрация перстней на пальцах, не навешивают и цепочек на шею. Видимо, им не нужна и помада, так как их щеки сияют естественным румянцем. Среди них Петрович не встречал усталых или озабоченных лиц. Все лица сияющие и пышущие здоровьем. Молодежь тоже держит себя в рамках приличия. Здесь не встретишь кого-то, чтоб выглядел вульгарно.
Петрович интересовался и тем, как строят дома из блоков и из чего формуют сами блоки. В их состав входят: стружки, опилки, солома, отслужившая срок, трава с матрасов и связующее, подобие цемента. Вся эта смесь закладывается в стеклянные Формы, где и получаются идеального качества блоки, рабочая поверхность которых выполнена в виде сот — подобие вощины для пчел, которую при кладке с помощью кисти покрывают тонким слоем клея, и слегка придавливают и все. Больше не отсоединить, как приварено! После чего стены облицовывают очень тонкой, цветной, с разнообразным рельефом, стеклянной, матовой плиткой. Стены получаются легкие и теплые.
Интересно и то, что одежду здесь не шьют нитками, а места швов тоже склеивают бесцветным клеем. В их тканях нет синтетики только чистая шерсть, лен и хлопчатобумажные ткани. Нельзя не сказать и о дорогах. Они хоть и земляные, но намного прочней и долговечней асфальтовых. Дороги хорошо спланированы и тщательно выровнены, на них не найдешь и места где — бы могла скапливаться вода. Но весь секрет в другом. Они засеяны травой, высота которой не больше одного сантиметра, а ее многочисленные корни крепки как проволока, и так сплетают и скрепляют землю, что ее не возьмешь даже кайлом. Говорят — эту траву селекционеры выводили не один десяток лет. И эти дороги, даже в косметическом ремонте не нуждаются, по десять — пятнадцать лет.
Здесь нигде нет столбов с электропроводами. А весь пассажирский и грузовой транспорт работает только от аккумуляторов. Но их аккумуляторы резко отличаются от наших. В них, видимо, нет свинца и жидкостей, поэтому полутораметровый аккумулятор весит, как ведро воды. Аккумуляторы развозят и по домам, как у нас газовые баллоны. Они всегда в избытке. На их энергии и пищу готовят. Заряжаются они от ветроагрегатов, которые установлены на открытых местах, на песчаных подушках. Их количество полностью обеспечивает хозяйственную потребность населения.
Там, где близко протекает река, применяются плавающие турбины, не требующие плотин. Говорят, изготовлена опытная солнечная линза, которая способна выдавать температуру до двух тысяч градусов. А на ветроагрегатах уже заканчивается замена ветряков, у которых КПД семьдесят процентов, на КПД с восьмьюдесятью процентами.
Но, несмотря на это, энергия расходуется рационально.
Здесь в домах нет труб с горячей водой, нет и кранов-смесителей, цель которых охлаждать холодной водой горячую, чтоб не обжечься. В каждой квартире одна труба и один кран. Открыл кран, включил нагреватель на нужную температуру, и ее нагреется столько, сколько протечет через змеевик нагревателя. Например, после мытья посуды закрыл кран и автоматически отключился нагреватель. Нельзя не сказать и о трубах, они сделаны тоже из спецстекла. В них видно, как течет вода, а в земле они могут лежать тысячелетия, как видите, здесь им не нужны аварийные бригады. Видимо здесь ученые лучше думают в отличие от наших, которые любят протирать штаны на брифингах.
Еще хочется напомнить, что личных машин здесь нет.
Их нет даже у таких уважаемых людей, как членов совета старейшин. Здесь все лучше, чем у нас. Единственно, в чем они отстали от нас, это в количестве кандидатов наук и прочих докторов.
— У нас бы такую жизнь! — вздохнув сказал Петрович Петровне.
— У вас это не возможно, — ответила она.
— У вас болеют собственностью, которая порождает алчность, а алчность всегда переступает экологию. В конечном итоге страдает все общество.
Несмотря на то, что каждый день, приносил новые и новые удивления, пролетевший месяц, показался Петровичу мгновением. Высадили Петровича на той же маленькой полянке, пожелав ему здоровья.
Люк у НЛО закрылся, тарелка бесшумно отделилась от земли, поднялась вверх метров на пятьдесят и мгновенно исчезла за вершинами деревьев. Петрович какое-то время стоял на полянке, вспоминая и перебирая в уме все дни райской жизни пролетевшего месяца. А тут вдруг под ногами родная земля, которая тоже вызывает приятное волнение. А потом, как будто ничего не произошло, он пошел отыскивать знакомую тропу, которая всегда приводила его к остановке электрички.
Много народу скопилось у кассы, которая открылась за десять минут до прихода электрички, стоянка которой две минуты. Тут некогда уж проверять правильность сдачи — надо успеть добежать до электрички, Петрович обратил внимание на вошедшую в вагон женщину. На вид ей было лет полста: худощавое, озабоченное и усталое лицо, но она от души радовалась. Но чему? Что успела вовремя добежать до электрички. Потом она как-то бессильно села на сидение и, передохнув с минуту, достала из кармана карамельку, не спеша освободила ее от фантика-обертки, положила в рот и стала сосать, устремив бесцельный взгляд в окно.
Петрович тоже посмотрел в окно и задумался: «Что же я скажу, где был целый месяц… Встречался с инопланетянами — не поверят… Был на другой планете -тем более… Заблудился в лесу… и месяц блудил -маловероятно». Его мысли прервал шум в вагоне. Кто-то нечаянно сдвинул стакан со столика, и он разбился. Ссора дошла до нетактичных оскорблений.
— Цивилизованные дикари, — как бы сам себе негромко сказал Петрович. И снова углубился в свои мысли: «Буду говорить правду… Найдется же умный человек, который скажет: «А ведь Петрович говорит правду. Потому что все, о чем он говорит, логично. И с этим решением Петрович вернулся домой.
